Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.] - Валентин Осипович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Требования к члену новой организации теперь должны были в корне отличаться от прежних. Ранее требовался проповедник, агитатор, смелый разоблачитель язв отечества, пламенный оратор. Ныне стал необходим осторожный конспиратор, военный человек, решительный и смелый в революционном действии, популярный в войсках командир, снискавший любовь и доверие подчиненных, человек, в полном молчании и тайне готовящий военный переворот. Ранее члены вдохновляли друг друга на проповедь, на гласное обсуждение всех „зол“ и „язв отечества“. Теперь эта открытая и явная агитация уже была признана не только излишней, но прямо вредной, и руководители организации стали отучать молодых офицеров „кричать“ в гостиных».
Это пространное извлечение из трудов академика уводит от попытки преувеличения или — с другой стороны — преуменьшения роли и значимости одного из членов этого Союза, С. Д. Нечаева. Оно поможет заложить основу для понимания того, что дальше происходило, а именно: каким становился Нечаев после роспуска Союза и почему именно так, а не иначе складывалась его общественная стезя.
В зыбке «Звезды»
При составлении нашего издания г. Рылеев и я имели в виду более чем одну забаву публики…
Из статьи А. Бестужева-Марлинского, соредактора альманаха «Полярная звезда»
Январь 1821 года — Союз Благоденствия прекращает свою противуправительственную деятельность. Решение принято съездом в Москве. Участвовал ли в его работе Нечаев? К сожалению, прояснить это не удалось.
Стал ли отступником?
Что же Нечаев теперь, после роспуска Союза?.. В Послужном списке, вполне понятно, о пребывании или о выходе из тайного Союза — ни слова. В нем, естественно, другая — чиновная ипостась: «Определен в Канцелярию Московского Военного Генерал-губернатора для исправления особых поручений».
Нечаев, таким образом, попадает под влиятельнейшую Губернаторову руку князя Д. В. Голицына.
Но каковы общественные целеустремления Нечаева после января 1821-го? Были среди членов Союза Благоденствия те, что прощаются — навсегда — с участием в крамольных организациях. Были и такие, что вышли из Союза, но еще долгое время не порывали отношений с декабристами, — Федор Глинка, для примера. Немало, однако, тех, кто по крепости своих убеждений не отошел от активной деятельности в политических сообществах. В их числе добрый знакомый Нечаева — Иван Пущин. Он вступает в новое и более — намного! — решительное, в Северное общество. Пущин возглавляет Московскую управу этой организации, вербует отважных соратников — принимает в ряды «северян» Рылеева.
Нечаев не вошел в ряды «северян». Почему? Пока, признаюсь, нет ответа. Нет его ни в давних свидетельствах очевидцев, ни в научных исследованиях нашего времени.
Прежде всего сам Нечаев скрыл — надежно — свою декабристскую деятельность. Ничего, никогда и никому не писал ни о вступлении в Союз, ни о делах своих в нем, ни даже о причинах своего выбытия из него. Ни в дневнике, ни в обширной переписке обо всем этом — буквально ни слова. Ничего определенного о причинах выхода из Союза не смог сказать в своем предательском доносе даже тот, кого Нечаев поспособствовал некогда принять в декабристскую организацию. В своих письменных объяснениях жандармам этот перетрусивший чиновник смог выразить только следующее: «…за выбытием сего Нечаева из Союза Благоденствия по неведомым причинам» (подчеркнуто мною. — В. О.).
Что же можно проведать о причинах выхода Нечаева из декабристской организации? Неужто случилось самое худшее и наипозорнейшее — смалодушничал, стал отступником, предал идеалы, которые разделял, вступая в Союз Благоденствия?..
…30 ноября 1821 года. В этот день Нечаев принят в Общество любителей российской словесности при Московском университете.
Блистательным созвездием многих членов своих, а также более чем столетним существованием Общество это, при всем том, что оно подчас не всегда за свой долгий век находило союзническое место в демократической культуре, воспринимается историками с уважением.
Нечаев вошел в этот избранный круг московской художественной интеллигенции. Только 35 действительных членов да еще несколько почетных могли состоять — одновременно — в нем. И ограничения не только числом. Главные условия приема — известность на литературном поприще (В уставе значилось — «Известных дарованиями своими») и неленость общественная («Желающих ревностно содействовать намерениям Общества», — писалось там же).
Общество основано в 1811 году. Нечаев, таким образом, вступил на 10-й год его существования. Полагаю, что перед вступлением ему уже были известны главные задачи. В уставе они изложены в следующих выражениях: «Общество учреждается для того, чтобы распространять сведения о правилах и образцах здравой Словесности и доставить публике обработанные сочинения в стихах и в прозе на Российском языке, рассмотренные предварительно и прочитанные в Собрании».
На деле все это выглядело так: пять-шесть раз в год собирались, чтобы читать и сообща обсуждать новые свои произведения. Иногда допускали исключения — читались творения петербуржцев. И, как выясняется, не только именитых, но и с предчувствием, что могут стать именитыми. Вот интересный пример в сохранившемся отчете об одном из заседаний: «24 февраля 1817 г. в заседании Общества было прочтено В. Л. Пушкиным стихотворение „Анакреонова гробница“, сочинение Александра Пушкина, воспитанника Царско-Сельского Лицея». Восемнадцатилетний поэт принят в Общество в 1829 году. Это значит, что Нечаев голосовал за его прием.
Общество, однако, было весьма разнородно по литературным взглядам и политической устремленности. Важно знать, что декабристы оказывают на него все более крепнущее влияние и лишь разгром тайного общества прервал это воздействие.
Кто же входил в передовое крыло Общества в годы, когда находился в нем Нечаев? За его прием в числе других голосовали поэт-декабрист Ф. Н. Глинка, близкие декабристам П. А. Вяземский и Н. И. Гнедич, сопричастный передовому литературному сообществу «Арзамас» К. Н. Батюшков, весьма и весьма небезразличный к декабристским идеям баснописец Иван Крылов…
Идет время, и уже сам Нечаев определяет своим голосованием прием новых действительных членов. Например, В. Ф. Одоевского, сподвижника Кюхельбекера и его соредактора по декабристскому альманаху «Мнемозина», Дельвига и Плетнева, добрых приятелей многих декабристов, В. С. Филимонова, бесстрашно после 1825 года примкнувшего к оппозиционным литературным кругам. Например, декабриста С. Е. Раича, М. Н. Загоскина, знаменитого романиста, что входил в «Зеленую лампу», это близкое декабристам литературное объединение.
Заметим, что среди почетных членов не только бывший обер-прокурор святейшего синода А. Н. Голицын или близкий царю С. Г. Строганов. В их числе антикрепостник, знаменитый поэт и драматург, автор «Оды на рабство» Василий Капнист, Г. Р. Державин, Н. М. Карамзин и А. Ф. Мерзляков, что уже при жизни слыл истинно народным поэтом. Это ему принадлежат стихи «Среди долины ровныя…». В Обществе — сам Жуковский и живая легенда поэт-гусар Денис Давыдов. В. Л. Пушкин — один из учредителей. Приняты
